ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Рассказывающая о первом путешествии в Капую, проделанном Марием Браком и Гаем Крассом, примерно за четыре года до вечера на Вилла Салария и поединке двух пар гладиаторов

I

В один прекрасный весенний день, в своем кабинете сидел Лентул Батиат, ланиста, порыгивая время от времени, обильный завтрак складывался в его желудке в комфортный кусочек, его счетовод — Грек вошел в комнату и сообщил ему, что два молодых Римлянина ждали снаружи и что они хотели поговорить с ним о поединке нескольких пар.

И офис, и счетовод — хорошо образованный Ионийский раб — были признаком богатства и процветания Батиата. Его ученичество началось с районной политики и устроении уличных боев, его проницательность при подъеме по социальной лестнице, связи, то с одной влиятельной семьей, то с другой, и организационные способности, позволившие ему создать одну из самых крупных и эффективных уличных банд в городе, окупились хорошо, и вложение его тщательно накопленного заработка в маленькую гладиаторскую школу в Капуе было мудрым. Как он часто любил выражаться, он выехал на волне будущего. Гангстер мог зайти так далеко, и не далее, и никакой гангстер не может всегда быть проницателен настолько, чтобы выбрать выигрышную сторону. Более сильные банды, чем его, были стерты с римской сцены неожиданной победой противника и дикой яростью нового консула.

С другой стороны, поединки пар — как их обычно называли — было новой областью для прибыльных вложений; это было законно; это было признано бизнесом; и любой, правильно прочитавший знамения времени, знал, что он был только в зачаточном состоянии. Случайное развлечение скоро станет подавляющим увлечением всей социальной системы. Политики начали осознавать, что если кто-то и не может обрести славу успешного завоевателя чужой земли, однако может почти так же хорошо создать в домашних условиях, небольшую копию сражения из сотни пар, растянувшееся на дни и недели, что уже не было редкостью. Спрос на обученных гладиаторов никогда не удовлетворялся, а цены возрастали все выше и выше. В городах, одном за другим строились каменные арены, наконец, одна из самых красивых и впечатляющих арен во всей Италии была построена в Капуе, Лентул Батиат решил отправиться туда и основать школу.

Он начал с очень малого, имея лишь небольшую хижину и грубую боевую площадку, тренируя по одной паре за раз; но его бизнес быстро рос, и теперь, спустя пять лет, у него было прекрасное заведение, где обучались и содержались более ста пар. У него была своя каменная тюрьма, собственный гимнастический зал и баня, собственный учебный курс и конечно собственная арена, не большая для публичных амфитеатров, но способная вместить вечеринки на пятьдесят или шестьдесят человек и в то же время достаточно большая для поединков трех пар. Кроме того, он установил хорошие связи с местными военными властями — давая соответствующие взятки — дабы силы регулярного войска были доступны ему в любое время, и поэтому создавая свои частные полицейские силы. Его кухня служила небольшой армии гладиаторов, их женщин, тренеров, домашних рабов и рабов мусорщиков, его фамилия состояла из более чем четырехсот человек. У него были причины быть довольным собой.

Офис, в котором он сидел в это солнечное весеннее утро, был последним приобретением. В начале своей карьеры он сопротивлялся всяческой рекламе. Он не был патрицием, и не притворялся, что является им. Но по мере роста своих прибылей он обнаружил, что ему надлежало жить соответственно. Он начал покупать Греческих рабов, архитектор и счетовод были включены в покупку. Архитектор убедил его построить офис в Греческом стиле, с плоской крышей и колоннами, трехстенный, с четвертой стороной, открытой для самой приятной перспективы, которую предоставил ему пейзаж. С помощью задернутых штор, вся сторона комнаты была открыта для свежего воздуха и солнечного света. Мраморный пол и прекрасный белый стол, на котором он вел свои дела, были подобраны с отличным вкусом. Открытая сторона была за его спиной, он сидел лицом к дверному проему. Кроме того, у него была комната для своих клерков и приемная. Это было далеко от войн банд в переулках Рима.

Теперь счетовод сказал: — Двое из них — тяжеловесы. Духи, румяна, очень дорогие кольца и одежда. Много денег, но они тяжеловесы, и они могут доставить неприятности. Один из них — молодой мальчик, лет двадцати, я думаю. Другой пытается угодить ему.

— Пусть войдут, — сказал Батиат.

Спустя мгновение вошли два молодых человека, и Батиат поднялся с чрезмерной вежливостью, указывая на два стула перед его столом.

Когда они сели, Батиат оценил их быстро и умело. От них веяло богатством, но у них было достаточно такта, чтобы не демонстрировать свое богатство. Это были молодые люди из хороших семей, но не великих традиций — поскольку это было совершенно очевидно, — не принадлежали к одним из строгих городских родов. Младший, Гай Красс, был симпатичен, как девочка. Брак был несколько старше, сильнее, играя доминирующую роль за двоих. У него были холодные голубые глаза, песочные волосы, тонкие губы и циничный взгляд. Он говорил. Гай просто слушал, изредка поглядывая на своего друга с уважением и восхищением. И Брак говорил о гладиаторах с явной осведомленностью поклонника игр.

— Я Лентул Батиат, ланиста, — сказал толстяк, называя себя презренным титулом, который, по его словам, обойдется им по меньшей мере в 5000 денариев до окончания дня.

Брак представил их обоих и сразу же перешел к делу.

— Мы хотели бы посмотреть поединок двух пар.

— Только для вас двоих?

— Для нас и двух наших друзей.

Ланиста серьезно кивнул и положил свои толстые руки, чтобы два его драгоценных камня, изумруд и рубин произвели должное впечатление.

— Это можно устроить, — сказал он.

— Насмерть, — спокойно сказал Брак.

— Как?

— Ты слышал меня, я хочу поединок двух пар, Фракийцев, насмерть.

— Зачем? — спросил Батиат. — Почему, вы, молодые люди, приезжаете из Рима, только затем, чтобы посмотреть поединок насмерть? Вы можете увидеть столько же крови просто в хорошем поединке — нет, лучше! — решайте. Почему насмерть?

— Потому что мы предпочитаем так.

— Это не ответ. Послушай, смотри, — сказал Батиат, разводя руками, чтобы дать мыслям успокоиться и трезво рассмотреть ситуацию людям, разбирающимся в поединках, — Вы просите Фракийцев. У меня вы увидите лучшие поединки Фракийцев в мире, но вы не увидите хороший поединок или хорошую работу с кинжалом, если вы попросите о поединке насмерть. Вы знаете это также хорошо, как и я. Это понятно. Вы платите деньги, а потом, бах! Кончено. Я могу устроить вам почасовые поединки с выигрышем по очкам, которые не будут похожи ни на что, увиденное в Риме. Фактически, вы идете в театр и наблюдаете лучшее зрелище, чем где-либо в Риме. Но если вы приходите ко мне ради личного удовольствия, тогда я настаиваю на своей репутации. У меня не репутация мясника. Я хочу показать вам хороший поединок, лучший поединок, который можно купить за деньги.

— Мы хотим хороший поединок, — улыбнулся Брак. — Мы хотим смерти.

— Это противоречие!

— Следуя за твоей мыслью, — тихо сказал Брак. — Ты хотел бы сохранить и мои деньги и твоих гладиаторов. Я покупаю, когда плачу за что-то. Я покупаю две пары насмерть. Если ты не захочешь меня обслужить, я могу отправиться в другое место.

— Разве я сказал, что не хочу услужить вам? Я хочу услужить вам лучше, чем вы думаете. Я могу дать вам две пары по очереди утром или вечером, в восемь часов на арене, если хотите. И я проведу замену, если какая-нибудь пара зарежет друг друга не слишком эффектно. Я дам вам всю кровь и острые ощущения, которые вы или ваши дамы могли бы возможно, пожелать, и я возьму с вас не более 8000 денариев за все. Включая еду, вино и любые услуги, которые вы можете пожелать.